АПН Северо-Запад АПН Северо-Запад
2009-04-15 Павел Смоляк
Слишком сладкие

В. Панюшкин. 12 несогласных. М: «Захаров», 2009 г. – 288 с

Валерий Панюшкин заканчивает свою книгу событиями, в которых я успел принять участие. Я, конечно, не шагал строем в колонне несогласных, как это делал московский журналист, мы просто встретились у дверей тогдашней штаб-квартиры партии «Яблоко», что находилась на улице Маяковской. Панюшкин оживленно беседовал вместе с Никитой Белых, в ту пору лидером «Союза правых сил», отвлекался на звонки от Бориса Немцова, а, завидев меня, глупо улыбнулся и принял за «агента ФСБ», о чем не преминул сообщить мне лично, начав донимать дурацкими расспросами. На этом наше общение кончилось.

Потом была пеший поход оппозиции по улице, провокация неизвестных, когда над толпой подняли черно-белый флаг запрещенной НБП, резня ОМОНа и беззащитных политиков, аресты, побеги – милиция наводила порядок, так называлось это в ту пору.

Я и Панюшкин были в одно время в одном месте, но мой взгляд на события и его странным образом разняться. Панюшкин дословно пишет: «Они (милиция – П.С.) не ожидают, что нацболы, идущие с нами, выхватят из-под пальто железные пруты, что пруты засвистят в воздухе. Что Никита Белых огромными своими кулачищами станет расшвыривать бойцов ОМОН и отнимает у кого-то дубинку и станет орудовать ею, рыча: «Сражайтесь! Сражайтесь!» Что это? Художественный вымысел, преувеличение или Панюшкин так видел вокруг себя события ноября 2007 года? На это может ответить только автор, но именно из-за этих откровенно лживых мелочей складывается полное непонимание повествования Панюшкина.

Книга «12 несогласных» объединяет в себе двенадцать новелл. Первая посвящена самому Панюшкину. Журналист газеты «Ведомости», пропитанный духом несвободы, работающей в деловой газете, которую кто-то считает лучшей в стране, другие одной из самых профессиональных, собирается на Марш несогласных в столице. Он ернически купается в снегу вместо утреннего душа, бреется, садится за руль, подмигивая по дороге милиционерам, которые перегородили чуть не каждую улицу. Встречается в кафе в центре города с Мариной Литвинович и Денисом Билуновым из ОГФ, обменивается «секретными номерами», сзади них неправдоподобный «хвост»: «Приставленный к нам шпион, вместо того чтобы расплатиться, показал официантке служебное удостоверение». Схожих несуразностей в книге Панюшкина много.

Марина Литвинович, сквозняком гуляющая почти по всем главам «12 несогласных», у Панюшкина превращается из успешной сотрудницы «Фонда эффективной политики» Глеба Павловского в заурядную неудачницу, купившую на деньги «кровавого режима» квартиру, машину, но оставленную за бортом «большой политики». «Она стала проигрывать, - пишет Панюшкин. – Раз за разом. Заведомо зная, что проиграет, но главное – как. Она руководила избирательной кампанией писателя Виктора Шендеровича, баллотировавшегося в Думу. Шендерович не прошел. Она возглавляла предвыборный штаб Ирины Хакамады, которая не стала президентом и не вышла во второй тур, и не набрала даже сколько бы то ни было значимых процентов, но даже на банкет, устроенный в честь окончания кампании, не пришел почти никто из бывших друзей и соратников».

Илья Яшин, в прошлом сопредседатель молодежного крыла партии «Яблоко» в книге герой, путешественник, проповедник, прожигать жизнь по заброшенным чащам России. Он ведет беседы с народом, удивляясь, что народ ничего не знает о «Единой России» и «Яблоке», слышал краем уха о Путине. Народ Яшина не един. Это и русский дед, питающийся блинами с гречневой кашей, и чеченская женщина, рассказывающая, как федералы убивали ее родных в многострадальной Чечне, и баба Катя, уборщица в школе, с которой он боролся, будучи учеником. «Ему казалось, что люди всем вместе обмануты. И, стало быть, должны протестовать все вместе».

Виктор Шендерович желчно гневит власть программой «Куклы», предугадывает дорогу России шаловливым фильмом «Крошка Цахес», неудачно избирается в Думу, получая намеки, что его жена Мила однажды может попасть в автокатастрофу. Неуемная дочка Валентина попадает в «обезьянник», ей светит два года тюрьмы. «Он звонил мало-мальски знакомым государственным чиновникам, мало-мальски знакомым милицейским шишкам, он готов был валяться в ногах, умолять о пощаде, подписывать какие угодно отречения, лиши бы только не в тюрьму. После стольких лет оппозиционности и фрондерства он готов был сдаться, только не знал, кому и как. Смелость и бескомпромиссности довольно часто объясняется тем, что просто не знаешь, кому и как сдаться», - заключает Панюшкин. Дочурку Шендеровича спасает журналист и член Общественной палаты Сванидзе, работник государственных каналах и автор официальной книги о президенте Медведеве.

Нацбола Максима Громова не должно быть в книге Панюшкина, автор впихнул его насильно, вопреки всему. Панюшкин ненавидит нацболов, приписывая слова собственной ненависти своим героям, как и слепо начинает верить, что все провокации власти на Маршах несогласных устраивают нацболы. Думами экономиста Андрея Илларионова Панюшкин печально вещает: «Ему претило, что лимоновцы используют растерянность людей и стадное чувство ради иллюзий революционности». А в начале книги Борис Немцов кричит писаными словами журналиста: «Не могу видеть серпы и молоты. Они моих родственников убивали в Гражданскую». Далее каждый молодой демократ повторяет заветы Немцова, не принимая НБП ни в каком соусе, разве что в покаянном образе врага и обязательно на коленях.

Историю Громова Панюшкин рисует приторно-однобоко, просто, видимо, нет в стане либералов выходцев из пролетариата. Громов насквозь либерал, типичный интеллигент, не такой, как представляют нацболов в обывательском миру, и автор «12 несогласных» невольно причисляет его к своим, называя главу «Максим Громов: человек, который курит, не выбрасывает окурки, а кладет в карман».

Не только Громов лишний в томике Панюшкина. Незаслуженно впихнуты в худой фолиант подполковник Анатолий Ермолин, бывший депутат Государственной Думы от «Единой России», соратник Михаила Ходорковского, учитель, далеко плюющий на политику. И Виссарион Асеев, бесланский районный депутат, 1 сентября 2004 года получивший ранение в бойне с боевиками. Оба – без пафоса – героя в книге пересекаются с Натальей Морарь, чей героический подвиг заключается в одном: ее, гражданку Молдовы, не пустили в России, где одиноко, сглатывая слезы, ждал ее любовник Илья Барабанов. История Морарь – история любви. Панюшкин без секретов пишет о лесбийских романах девушки, ее отношениях с неким известным оппозиционным политиком и кончает главу долгожданным поцелуем с журналистом Барабановым и пьяными загулами с Никитой Белых в молдавском Кишиневе.

Лейтмотивом каждого повествования проходит главная мысль Панюшкина: народ с ними, с несогласными, точнее с либералами, которых ведет – без малого – сам журналист «Ведомостей». Он знает, когда говорить, когда молчать, корит товарищей в пошлом нарциссизме, увлекаясь, забывает, что сам плоть от плоти такой, любитель красоваться внутри вида. «Через пол часа, - рассказывает Панюшкин устами своего героя, стоящего на перроне Ленинградского вокзала, беседуя с «агентами политического сыска», - о моем пятиминутном задержании трубила радиостанция «Эхо Москвы», и я, совершенно этим обстоятельством удовлетворенной, собрался в вагон-ресторан ужинать».

Марию Гайдар, висящую под мостом вместе с Ильей Яшиным с плакатом «Верните выборы, гады», вытаскивает спасатель МЧС, доверительно сообщая, что он с ней, с Гайдар. Или Максим Громова в милицию доставляет серый мундир, который тоже с Громовым, но у него приказ, передает лишь через прутья решетки вкусный сладкий чай. С задержанным на Марше Каспаровым обращаются хорошо, фотографируются на память в начальственных кабинетах и принимают за будущего царя. Омоновцы жалуются, что им мало платят и просят не бить стекла в ведомственных авто, им еще возвращаться в родные Воронежи.

С каждой страницей все путаней и путаней посыл Панюшкина. Он выводит диковинную касту небожителей, властителей России, оппозицию и других, которые якобы с оппозицией и не любят надоевшего Путина, но ретиво продолжают разгонять Марши несогласных. Панюшкин выстроил загогулину, позавидовать которой может даже покойный Борис Ельцин.

Читая книгу «12 несогласных» невольно ловишь себя на мысли, что где-то уже про это читывал. Молодой коллега Панюшкина писатель Сергей Шаргунов издал год назад свой «Птичий грипп», где несогласные плывут по пути судьбы в образе птиц, которые воркуют на языках всех страт оппозиции, начиная от фашистов, заканчивая либералами. Боготворимые Панюшкиным. «12 несогласных» даже внешне напоминает «Птичий грипп» - те же черный, белый, красный цвета в оформлении, в конце концов, одинаковый тираж в пять тысяч экземпляров.

Тиражом в три раза больше два года назад вышла утопия Максима Кононенко «День отличника», комическая пародия на «День опричника» Владимира Сорокина. И, кажется, что «12 несогласных» это вольное продолжение повести Кононенко, чем искренний новый адекватный взгляд на тех, кто сегодня является флагманом российской оппозиции. В «Дне отличника» оппозиция высмеивается, каждый фетиш несогласных доводится до абсурда. И Панюшкин, совсем не лукавя, смеется над творимым его товарищами, оставаясь как бы с ними в одним рядах. Желая быть честным, правдивым, лаская неземными прилагательными взрослого Каспарова и малютку Морарь, Панюшкин мысленно не покидает страницы газеты «Коммерсант», там он пишет проникновенные тексты о несчастных больных детях, которые нуждаются в дорогостоящих операциях, чтобы вылечиться от смертельного недуга и зажить нормальной жизнью.

Все герои «12 несогласных» до ужаса приторны, слишком сладкие, их невозможно полюбить, они вызывают отвращение, потому что не бывает идеалов, нет святых, все эпитеты Панюшкина настолько слащавы, что хочется захлопнуть книгу и спросить его: «Валерий, ну ладно вы, нас почему держите за идиотов?» - и читаешь до конца, ради того, чтобы убедиться в правоте своих слов, натыкаешься на красное вино, Марину Литвинович и самого автора, - выдыхаешь, понемногу все встает на свои места, проясняется.

Павел Смоляк

На фото: В. Панюшкин. Марш несогласных. Москва, 14 апреля 2007

Мнение автора не совпадает с мнением редакции