Так уж вышло, что по роду деятельности я уже довольно длительное время отслеживаю процессы, происходящие в экономике США. События же в экономике России отслеживаю на непрофессиональной основе: они на мне отражаются, как на обычном гражданине в первую очередь. Однако, ситуация, в которой находятся экономики обеих стран, делает сравнение правительственных антикризисных мер актуальной задачей.

В Америке

Кризис начался в США на рынке недвижимости еще летом 2006 года. Спровоцированный сверхнизкими ставками по ипотечным кредитам в период 2002-2004 годов (а низкие ставки и бум на рынке недвижимости были в свою очередь основным драйвером выхода США из кризиса 2000-2001), лопнувший пузырь к весне 2007 года привел к стремительному росту неплательщиков по ипотеке. Огромный объем рынка ипотечных облигаций США при - как казалось до кризиса - их абсолютной надежности затронул целый массив банков и инвесторов по всему миру. Крупнейшие мировые банки были по уши загружены разнообразными финансовыми инструментами, связанными с ипотекой. Кризис нарастал, но Федеральная резервная система пыталась уговорить рынок, что кризис не выйдет за пределы финансового сектора. Однако началось падение доверия на межбанковском рынке и рост ставка кредита. Ставка ФРС была стремительно снижена с 5.25% до 1.5%. Но это не остановило процесс.

Фондовый рынок США, предчувствуя недоброе, начал падение в октябре 2007 года. А весной 2008 года обанкротился один из пятерки крупнейших банков США - Bear Sterns. Надо сказать, что еще двое из пяти пошли ко дну в ходе кризиса, и только двоим – Goldman Sachs и Morgan Stanley - удалось выжить, и то лишь с многомиллиардной помощью.

Пик кризиса пришелся на октябрь 2008 года. Тогда ставки на мировом межбанковском рынке взлетели до невиданных уровней - до 10-12% по доллару в моменте, курсы валют двигались беспорядочно и стремительно, и казалось, что мировая финансовая система подходит к краю пропасти.

Центральные банки США, европейских государств, Японии влили сотни миллиардов долларов для накачки рынка ликвидностью, и, вроде бы, пожар был потушен. Однако за это время ситуация перешла в фазу собственно экономического кризиса. Главным уязвимым местом экономики США оказалась закредитованность и крайняя степень зависимости роста от доступности кредита и процентных ставок.
В условиях массовых банкротств банков в США, роста неплатежей по ипотекам, ставки кредитов резко выросли, а условия их выдачи ужесточились. Падение продаж автомобилей в Америке за 2008 год составило примерно 40%, новых домов было продано менее 30% от максимума 2006 года. Наконец, началось снижение розничных продаж и заказов на товары длительного пользования. Все это, разумеется, привело к падению ВВП и занятости.

Самые свежие данные по безработице, вышедшие 6 февраля, показали, что падение занятости в США происходит третий месяц темпом 500-600 тысяч новых безработных в месяц.

На передовой борьбы с кризисом до осени 2008 года была ФРС, которая резко снизила ставку, практически до нулевого уровня, истратив на это не менее $1 трлн. ликвидности в банковскую систему. Тем самым была оказана поддержка критически важным финансовым институтам - Ситигруп, Банк оф Америка, JPM, AIG и другим. Далее правительство США еще при Буше (министр финансов Полсон) стало предпринимать меры по разгребанию «ядовитых долговых активов», мертвым грузом залегших на балансах банков в рамках так называемого «план Полсона» и программы ТАРП (финансирование безнадежных долгов на $700 млрд.) В отличие от России не забыты были и рядовые налогоплательщики, еще весной 2008 года они получили по почте чеки на налоговые скидки примерно по $500.

Новый президент Обама предложил свой план экономических стимулов, превышающий $800 млрд. (в эти дни он рассматривается в Сенате США). Важно, что в нем учтена жесткая критика плана Буша-Полсона, полностью потраченного на спасение банков и не оказавшего в итоге поддержки экономике. Меры, предложенные Обамой, предполагают в первую очередь размораживание рынка кредитов для потребителей и бизнеса. Вторая часть - налоговые льготы для мелкого бизнеса в первую очередь и масштабные инфраструктурные проекты. Третья часть - проекты в новых технологиях (альтернативная энергетика, биотехнологии, медицина). Есть еще второй план по спасению банков, который разрабатывает новый министр финансов Тимоти Гейтнер, объемом до $1 трлн.

Итак, действия администрации США внутренне согласованы: низкие процентные ставки, вливание денег в экономику, повышение доступности кредита, налоговые льготы. Кроме того, власть понимает, что в условиях падения спроса как бизнесов, так и потребителей, важно повышать (а не снижать!) государственные расходы, чтобы заместить падение спроса.

В России

Основными причинами кризиса в нашей стране стали: резкое падение цен на нефть, высокая закредитованность бизнесов (в первую очередь крупных) в долларах и евро и невозможность перекредитования в условиях финансовой нестабильности.

Далее, на втором этапе кризиса, наступило резкое сокращение производства металлов из-за падения физического спроса и цен. Приток валюты в страну прекратился, упали доходы бюджета и значительной части граждан, особенно в финансовой сфере и добывающих компаниях. Сейчас проводят резкое сокращение бюджетов регионы (так, бюджет Санкт-Петербурга будет сокращен не менее чем на 30% - в основном, за счет инвестиционных проектов).

Естественно, в результате этих процессов быстро растет безработица (официальным данным по России я не очень доверяю), падает потребительский спрос, остановилось жилищное строительство, в глубоком падении фондовый рынок (до 70% падения от максимумов).
В чем отличие нашей ситуации от заокеанской? В США имеет место экономический спад с элементами дефляции (нулевого роста цен). Тогда как в России - гораздо более трудный и опасный случай: резкий спад на фоне высокой и растущей инфляции (так называемая стагфляция).
Другое отличие, сильно осложняющее ситуацию: огромная зависимость экономики России и инфляции от обменного курса рубля и золотовалютных резервов.

Как ни странно, но именно правительство РФ вызвало мощную инфляционную волну. Решение о резком повышении цен на энергию, транспорт, тарифы ЖКХ с начала 2009 года было принято еще в мае 2008-ого, в последний день полномочий правительства Виктора Зубкова. Это решение было реализовано, несмотря на падение цен на нефть в 4 раза от максимумов (в США, например, тарифы ЖКХ осенью 2008 года упали - до 15%). В Петербурге тарифы выросли на 25% с 1 января. Несомненно, рост инфляции будет никак не менее этих 25%.
Вторая инфляционная составляющая - девальвация рубля, проводимая ЦБ РФ. Мы видим не менее 40% падения курса рубля к доллару, от 25 до 35 рублей. Учитывая, что не менее 40% продовольственных товаров завозятся в Россию по импорту или производятся из заграничного сырья (мясо, сухое молоко и пр.), нам практически гарантированно 30-40% рост цен на основные продовольственные товары.
Почему ЦБ РФ не пытался удержать курс? Достаточно очевидно, что резервы ЦБ приберегаются для покрытия огромных долгов крупнейших компаний - Газпрома, Роснефти, Норникеля, Русала и прочих.

Как принималось решение плавно опустить рубль? Тайна сия велика.

Еще один странный момент - удержание ставки ЦБ на аномально высоком уровне в 13%. Интересно, на кого рассчитана эта ставка? Какие бизнесы, какие потребители способны выдерживать кредиты под такие проценты в условиях резкого снижения спроса и опережающего роста затрат? Или правительство и Центробанк считают, что кредитование вообще - излишняя роскошь для российского потребителя и бизнеса? Мы правильно поняли, что российские граждане недостойны доступной ипотеки и кредита на покупку автомобиля?

Правительство РФ выделило средства банкам - Сбербанку, ВТБ, Газпромбанку - и это напоминает действия американской администрации. Но, как и с Полсоном, эти средства не сделали доступнее кредит, а в значительной степени вылились на валютный рынок.

Мне, например, очевидно, что правительство и Центробанк России должны бороться на два фронта: гасить инфляцию и стимулировать экономический рост. А значит, нужно отменить как безусловно вредное повышение тарифов ЖКХ и цен госмонополий, резко снизить ставки по кредитам ЦБ, не сокращать бюджетные расходы (федеральные и региональные), а, наоборот, увеличивать их. И, разумеется, нужна продуманная стратегическая программа госинвестиций, ориентированная на рост перерабатывающих производств, для диверсификации сырьевой экономики.

О ценностях базовых и мнимых

Наблюдая действия российских властей еще в кризисе 1998 года, я ясно понял одно: для того, чтобы программа антикризисных действий была эффективна, она должна быть направлена на главные, базисные ценности, а не на отвлеченные макроэкономические показатели.
Помните, как долго правительство отчитывалось о стабильности курса рубля и низкой инфляции в 1995-97 годах? При этом падение производства, снижение занятости, неконкурентоспособность многих предприятий перед дешевым импортом назывались «побочными эффектами». Ну и что в результате? Когда рубль рухнул в четыре раза к доллару, а инфляция подскочила до сотен процентов, что стало с этими целями?

Очевидно, что в нормальной стране базовые ценности - обеспечение граждан занятостью (рабочие места), рост уровня потребления, доступность покупки жилья, образования, медицины, достойная пенсия по старости.

А такие вещи, как курс валюты, величина инфляции, профицит бюджета - это цели вторичные, и если первичные цели страдают, то о вторых говорить бессмысленно. Однако для разворота правительственной политики в сторону базовых ценностей необходимо осознание народом этих ценностей, их связи их с политикой правительства, и - главное - готовность граждан жестко отстаивать свои интересы. Чего в нашем Отечестве – увы – не наблюдается…

Михаил Макаров, аналитик