 |
 |
|
|
Многие скажут: "Одна". И ошибутся. Нет, конечно, с биологической точки зрения, с этим трудно спорить. Но если посмотреть с другой стороны?.. Вот, например, кошка. Есть выражение, что "у кошки девять жизней". Почему? А у человека?..
Бродя неспешно по выложенным мрамором улицам и площадям Валенсии, мы с Лимоновым вдруг заговорили о батьке Махно - известном малороссийском революционере-анархисте. Точнее, первым заговорил о нём Лимонов, недавно с восторгом прочитавший книгу воспоминаний Нестора Ивановича, и настоятельно рекомендовавший прочитать её и мне.
И тут я спросил, почему телесериал про Махно, вышедший в середине нулевых, называется "Девять жизней Нестора Махно"? Лимонов сериал не смотрел, но задумался.
- Ну, если, например, - подсказал я, - учесть, что сначала Махно был простым крестьянином, то это - раз. Потом - подмастерьем и рабочим на каком-то местном заводе - два. Потом они там кого-то ограбили, убили и он оказался заключенным, приговоренным к смертной казни - три.
- Потом он стал революционером, - подключился к игре Лимонов.
- Четыре, - посчитал я.
- Создал боевой отряд анархистов, а затем постепенно целую Повстанческую армию, - продолжил Эдуард.
- То есть - воевал?
- Да.
- Это - пять.
- Ну, потом, - Эдуард подумал, - он... эмигрировал...
- Хорошо, шесть. Что ещё?
Лимонов молчал, не зная что ответить.
- Ну, если он написал перед смертью книгу, то будем считать, стал писателем, - предложил я. - Итого - семь. А где ещё две жизни?
Мы стали предполагать разное: то воевал за красных, то против, жил в Польше, Германии и во Франции, работал в Париже столяром и плотником, долго болел туберкулёзом... Но к единому мнению так и не пришли.
- Правда, кто-то может возразить, что это не разные жизни одного человека, а разные виды его деятельности, - выразил сомнение я.
- Сидение в тюрьме это вид деятельности? - ухмыльнулся Лимонов. - А убийство врагов на войне - род занятий?
- Хорошо, - согласился я, - давай посчитаем сколько жизней было у тебя. Только школьные годы учитывать не будем - в школе учились все. Итак, ты работал на заводе монжником и кем там ещё?.. Короче, был рабочим. Раз. Потом перехал в Москву и стал...
- Нищим поэтом, - вставил Лимонов, снова ухмыльнувшись. - Зарабатывая на жизнь шитьём штанов.
- Ну, так поэт или портной? Или тот и другой?
- Нет, поэт - улыбнулся Эдуард.
- Два, - объявил я. - Потом ты эмигрировал. Началась жизнь эмигранта. Это - три. Там ты стал писать статьи и прозу, то есть сделался профессиональным журналистом и писателем. Четыре и пять. США, Европа - в расчет не берём? Не берём, хорошо. Что дальше?
- Дальше я вернулся в Россию и создал... Нет, прежде успел побывать на даух войнах. В Югославии и Приднестровье...
- Шесть, - заключил я.
- А дальше создал партию и газету.
- Это будем считать порознь? Возгавлял партию и редактировал газету?
- Ну, - он секунду-две помедлил, - нет, считай, как одно.
- Семь.
- После меня арестовали, и я стал зэком.
- Восемь. Что девятое?
Лимонов не отвечал. Я хотел предложить: семьянином или отцом. Но промолчал. А он, хмыкнув, грустно сказал:
- Больным стариком.
И добавил, уже с улыбкой:
- Который путешествует.
*
В начале декабря того же, 2019-го, года, я приехал из Испании в Россию и посетил очередную, ставшую уже традиционной в Москве, Международную книжную выставку-ярмарку интеллектуальной литературы Non/fiction, проходившую в тот год в Гостинном дворе. Однако Лимонов в это же самое время улетел на несколько дней в Италию, где встречался со своими читателями, и на Non/fictio№21 не попал. Найдя на ярмарке книгу Махно и купив новую, только что изданную книгу Лимонова "Будет ласковый вождь", я попросил меня там же с ними сфотографировать, а фотографию отправил Эдуарду. Люди, сопровождавшие Лимонова в Италии, рассказали мне позднее, как он обрадовался той фотографии. Но только мы вдвоём знали, что она означала.
Сергей Беляк