В предисловии к малоизвестной у нас книге Григория Петрова «Финляндия: страна белых лилий», которая вышла в начале ХХ века, приводятся неожиданные исторические факты:

«Изданная на сербском языке, она была переведена на болгарский, переиздавалась 14 раз, считалась учебником, с которым должен ознакомиться каждый гражданин. Ее перевели на турецкий, и Кемаль Ататюрк, прочтя ее, пришел в такой восторг, что приказал включить ее в программу учебных заведений страны, и особенно армейских училищ. Турецкие офицеры обязательно изучали книгу как руководство к "обновлению жизни" в своей стране».

На первый взгляд, действительно странная параллель… Казалось бы, что общего может быть у Финляндии, стремившейся к независимости от Российской империи, с Болгарией, которая как раз и была освобождена российской армией? И уж тем более – с Турцией, которая сама была экспансивной империей?

Разгадку этого парадокса надо начать указанием на одну широкораспространенную ошибку в отечественной историографии. Все многочисленные войны XVIII-XIX веков в ней привычно именуются «русско-турецкими», хотя их правильно было бы называть по имени враждовавших империй – «российско-османскими». Дело в том, что в Османской империи слово «турок» носило сниженный, почти ругательный оттенок. Османы числили себя защитниками «Блистательной Порты», и все национальные особенности (вспомним формирование янычарского войска из захваченных детей балканских народов) там стирались перед всевластием магометанской «фофудьеносности»…

Фактически турки как нация появились лишь с крушением Османской империи и приходом к власти первого президента Республики Мустафы Кемаля. Который и получил титул «Ататюрк» – «отец турок».

Задача строительства новой, подчеркнуто европейской нации, видимо, и вызвала его особенный интерес к финскому опыту. Ведь Финляндия, как это подробно и проницательно описано в книге Петрова, как раз и прославилась в XIX веке созданием своего нового национального мифа, который разрабатывался в ее интеллектуальных и творческих кругах. Особенно знаменита была этим школа поэта и философа Юхана Снельмана, памятник которому стоит в центре Хельсинки. Причем «национальный миф» не следует воспринимать как некую выдумку – это был живой синтез древних легенд, региональных культур и стремления стать неотъемлемой частью современной, развитой Европы…

Ататюрк навсегда упразднил монархическую, султанскую традицию – и с тех пор в Турции не существует понятия «наследников» или «преемников», но власть избирается на свободных выборах.

Далее, он развернул решительную борьбу за светское общество и государство. Первый президент Турецкой республики напрочь ликвидировал ношение таких религиозных атрибутов, как чалма, феска, паранджа, хиджаб, открыл европейские университеты вместо медресе, изгнал голосистых муэдзинов со стамбульских минаретов… А со знаменитым храмом Святой Софии, за который яростно соперничали христиане и мусульмане, поступил подобно Александру Македонскому с гордиевым узлом – приказал превратить его в музей обеих религий.

Именно с Ататюрка начинается и новая турецкая азбука, построенная на основе латиницы, которая на удивление быстро вошла в массовое употребление и вытеснила навязанную некогда туркам арабскую вязь…

…В сентябре мне довелось провести пару дней в Стамбуле – и, честно сказать, я был весьма удивлен очень европейским обликом этого города, и заодно – рад крушению каких-то былых стереотипов. Достаточно указать, что дамы в хиджабах встречаются на его улицах даже реже, чем в Париже!

Этот космополис на Босфоре ныне, пожалуй, остается главным оплотом светских и республиканских идей Ататюрка. Водители автобусов и такси, владельцы магазинов и офисные клерки охотно вывешивают его портрет в окнах. Недавно здесь прошли миллионные демонстрации против происламского курса нового правительства Гюля-Эрдогана. Очень резкий контраст со стремительной клерикализацией российского общества (о ситуации на Валааме я уже писал на АПН-СЗ). Странно, что у нас Турцию многие еще считают «менее европейской», чем родную Евразию…

Но все же у турков со времен их первого президента армия остается основным гарантом светских основ жизни. Аналог института «военных священников», который продавливается российскими клерикалами, там совершенно невозможен. Не говоря уж об аналоге ОПК – все религиозное образование там решительно вынесено за пределы общеобразовательных школ.

И это – ярчайший критерий появления там новой нации. Османа вековой давности и современного турка практически невозможно сравнить – в отличие от России, в которой напротив ныне «возрождается» религиозно-имперская реакционность начала прошлого века. Словно бы время здесь пошло по замкнутому кругу…

Таков парадоксальный «урок Ататюрка» для нашего оппозиционного сообщества, называющего себя «национально-демократическим» – создавать новую нацию, а не консервировать ветхую империю. Причем эта новая русская нация должна отличаться именно богатством региональных особенностей – ингерманландских, карельских, поморских, уральских, сибирских, поволжских, кубанских… Без этого цветущего многообразия нас ожидает лишь новая имперская унификация. А империи, кстати, как раз и заселяются мусульманскими мигрантами. Урок «второго Рима» видимо, не пошел «третьему» впрок… Мехмет-завоеватель в свое время вовсе не «разрушал» Византийскую империю – но лишь заменил в ней одну идеологическую монополию (православие) на другую (ислам). Так что если не Ататюрк – то превед, Москвабад!

Еще одно любопытное отличие – если нынешнюю Европу исламизируют преимущественно арабские мигранты, то турки со времен Ататюрка совсем не консервативны. Это особо подчеркивает писатель Орхан Памук в заслужившей Нобелевскую премию книге «Стамбул: город воспоминаний», прослеживая в своих соотечественниках «страсть ко всему новому»…

Напротив, совершенно нелепо бороться с магометанской экспансией консервативными потугами «защитить православную цивилизацию». Дело в том, что христианство и ислам находятся в одном, авраамическом ценностном поле, и на нем, как давно и справедливо указывал Гейдар Джемаль, ислам выглядит гораздо логичнее и убедительнее. Он спокойно встраивает всех библейских пророков в свою обойму, апеллирует к Корану как непосредственному «богоданному откровению» – взамен «евангельских пересказов», в общем, открывает «прямой путь» для тех, кому близки эти ценности. Неслучайно даже самые крупные европейские традиционалисты, вслед за Рене Геноном, поддались его обаянию… И вполне закономерно, что в условиях нынешней российской клерикализации с трибуны Академии госслужбы раздаются речи об исламе как «третьем Завете» и магометанах как «самых коренных россиянах»… Фофудью фофудьей не перешибить!

Так что главный нынешний (и самый парадоксальный) вопрос, видимо, в том, появится ли у русских свой – светский, республиканский, демократический Ататюрк?