В России, соответственно, наблюдался очередной всплеск патриотических эмоций. Не такой, правда, сильный, как недавний мильон терзаний на тему возможного сноса Бронзового солдата в Таллине. Рижские марши – явление регулярное, и, видимо, уже как-то даже российские патриоты к ним привыкли. Но все же не обошлось без гневных филиппик и интернет-бахвальства на тему ««забыли, сволочи, чем пахнет русский танк, ужо вам будет, государевым ослушникам». Здесь, кстати, примечательны две вещи: во-первых, таким пассажем признается, что в первый раз были все-таки на танке, т.е. косвенно признается советская оккупация Прибалтики (крики про «освобождение» сразу приобретают другой оттенок – оттенок банального имперского плача по утраченным территориям. Ну и некоторой зависти, конечно). Во-вторых, дату вторичного бронированного визита никто благоразумно не называет, видимо, осознавая, что в российской армии для этого даже если и хватит танков, то может не хватить топлива.

Противостояние России и Прибалтики по поводу привечания последними гитлеровского наследия давно превратилось в постоянное. Правда, противостояние это во многом похоже на бой с тенью – если почитать прибалтийскую прессу, там почему-то никто особенно с Россией не воюет, накала страстей нет, и встречную истерию в массах отчего-то не организуют. Россия же раз за разом ведет себя как слабоумная, устраивая заполошные истерики. Причем получаются такие истерики в комнате с мягкими стенами, чисто женские – как известно, женщины закатывают их в первую очередь для себя, а уже во вторую для кого-то еще. Вот и в мире как-то на российскую заполошность не реагируют.

Объясняется истерика довольно просто – Владимиру Путину очень хочется, чтобы Россия выглядела в глазах мирового сообщества кем-то еще, кроме взбалмошного торговца газом. Мелкий какой-то имидж получается. Хочется, чтобы Россию и с чем-то полезным и хорошим ассоциировали. Но гордиться государству особенно нечем. Козырей по-настоящему мирового значения у России, кроме Достоевского, всего-то два – Гагарин и победа над гитлеровской Германией. С тех пор ничего, увы, не создали. Одному Федор Михалычу никак не потянуть, (от других ярких деятелей искусства государство только открещивалось, и козырять ими было бы для него лицемерием – а, это те самые Шостакович и Прокофьев, которых вы травили? А, тот самый русский авангард, который вы называли «недопустимым формотворчеством» и загоняли под лавку?), а что до Гагарина, так неудобно – другие давно летают в космос чаще и активнее. Да и что-то не слышно, чтобы англичане, например, выпячивали изобретение самолета.

Тем обиднее России, что тема фашизма-то вроде бы в мире актуальна, а наш козырной, казалось бы, туз, добытая тяжелым трудом победа над Гитлером, всеми игнорируется. Просто мир давно играет в шахматы, где тузы ни к чему. Эта победа уже просто никому больше не нужна. Наши битвы – это наши битвы, и никого кроме нас они не интересуют. И наши победы – это тоже только наши победы, и они тоже никого больше не интересуют. А еще обиднее, что от нее отмахиваются прибалты. Это вбивает трещину в пыльный миф о «поднявшемся на борьбу как один советском народе». Яростные защитники Бронзового солдата в Таллине – Конституционная партия – набрала на выборах в эстонский парламент всего 1 процент голосов. С одной стороны разрывания рубахи на груди: «Да мы тут всех освободили!» С другой пожимание плечами: «Да что вы говорите? Ну, это было давно и неправда».

К такой ситуации, надо сказать, приложили усилия и сам Владимир Путин, и многочисленные пропрезидентские движения. Господин президент устроил помпезное празднование 60-летия Победы в Москве, куда пригласил чуть не всех своих коллег из-за рубежа, чтобы показать им парад. А затем и прочие начали устраивать акции под общим названием «Наша победа». Вот ведь как получается – война-то была Мировой, а победа – наша. Ну, значит, это не мировая победа над фашизмом, а победа Советов над Германией, до которой больше нет никому никакого дела, и которую пора сдать в архив, как все предыдущие войны. Не возникает же вопросов к Монголии, где сейчас процветает культ такого же завоевателя Чингисхана, от которого есть пошло пресловутое иго, и который в 2000 году совершенно спокойно был признан ЮНЕСКО человеком тысячелетия, хотя завоевателем был куда уж кровавее. Да и Наполеон особых эмоций что-то уже не вызывает. А ведь в обоих случаях русские вроде бы точно так же «спасли мир от порабощения».

Так громко со всех углов доносилось: «НАША победа», «НАША победа», что мир с этим согласился. Это «ваша» победа, хорошо, забирайте. Собственно, приезд глав государств - союзников в антигитлеровской коалиции на 60-летие Победы в Москву это и означал. Не жалко. Они просто уже давно закрыли весь период 1939-1945 годов крышкой, на которой написано «война», и стараются без нужды не открывать – зачем?

И Россия осталась со своей победой в одиночку, вдруг выяснилось, что делать-то с победой в такой ситуацией особенно и нечего. Как в русской народной сказке получилось – давай тебе вершки, а мне корешки? Давай, радостно согласился медведь… Неликвидный оказался товар – вершки.

Но в архив мы ничего сдать не можем. Вот беда – ветераны и блокадники являются в России краеугольным, да практически единственным камнем внутренней политики. Пенсионер в России – главный избиратель, только от его позиции зависит, кого выберут править. Во всем мире старость ветеранов спокойно чтят высокими пенсиями, ну а у нас их отсутствие маскируют трескучей идеологической лапшой, к которой ветераны привыкли за долгие советские годы. На ком пиарятся все партии? На ветеранах! Поэтому про потери во Второй мировой войне сейчас народу напоминают так часто, что это уже напоминает какой-то раздражающий государственный мортологический культ. Особенно, конечно, обостряется под выборы – не дай Бог, ветеран обидится и на них не придет! Главное и основное условие существования единой нации – это, как известно, общность истории. А минимум за последние полтора века, со времен отмены крепостного права, победа 1945-го года – единственное событие, отношение к которому у большинства россиян более-менее одинаковое. Предай сейчас войну забвению, и окажется, что нацию уже ничто не сплачивает, а государство и народ ничто не соединяет. Получается, что в России старая война – главное орудие государственного пиара и становой хребет государства. Пенсионеры ходят молча, они ценят тишину – они мечтают в тишине услышать новую войну, как пел недавно умерший Александр Аксенов.

В России очень раздражаются на условных «американцев» (то есть на Запад вообще) из-за того, что эти тупоголовые, дескать, знать не знают про наши кровопролитные сражения Великой Отечественной, и помнить не хотят. Хотя на самом деле ведем себя ничуть не лучше, ничего не зная о том, что творилось в это время на других фронтах. У нас в лучшем случае один из десяти вспомнит Перл-Харбор, да еще вот Иствуд тут недавно фильм про Иводзиму снял, может, кто посмотрит. А про Мидуэй, Гуадалканал, Сингапур, Эль-Аламейн знают только специально интересующиеся, ну так такой же процент интересующихся и в США имеется. Если спросить, кто освободил узников Бухенвальда, так наверняка все ответят, что советские войска… Не спорю, что потери на европейских фронтах были гораздо больше. Но речь не о них, а о самом факте пренебрежения к эпизодам с чужим участием. Ну правильно, нахрена нам сдалась их война? У нас своя война, у них своя, так? А нахрена тогда прибалтам сдалась наша война с немцами? Она их не интересует, их интересует собственная борьба против советской оккупации. У них своя война, своя правда. Вот и все. Для прибалтийских народов, угодивших в мясорубку двух сверхдержав, участие в войне это, строго говоря, разновидность гражданской войны. Это не «реставрация» и не «попытки пересмотра итогов». Люди чтят трагедию, память погибших земляков, а идеологию они похоронили. В России же уже не считается зазорным ставить памятники белым генералам, тоже, в общем, вешателям и палачам. И никто уже не спрашивает, а не оскорбляет ли это память чьих-то дедов, которые воевали против Деникина.