 |
 |
|
|
| ГЛАВНАЯ |  |
НОВОСТИ | |
ПУБЛИКАЦИИ | |
МНЕНИЯ | |
АВТОРЫ | |
ТЕМЫ |
| Понедельник, 18 февраля 2019 | » Расширенный поиск |
 Конец "Прекрасной Франции"
В 1999 году, после почти месячных неудач найти работу в Ницце, где к тому времени свирепствовала, как и во всех французских городах, жесточайшая безработица, я двинулся автостопом в Прованс – сельскохозяйственный регион на юге страны - и оказался на его крупнейшем оптовом сельскохозяйственном рынке в городке Шаторенар, это километров десять к югу от Авиньона. Вечером переночевал на плоской вершине маленькой горы с полуразрушенным замком, возвышающейся над городом. Там было удобное место для дикого кемпинга – лесопарк, питьевая колонка и даже спортплошадка с перекладиной и брусьями. В полпятого утра встал по будильнику, чтобы к пяти выдвинуться с рюкзаком в поисках работы на «рынок национального значения» Шаторенар (Chateaurenard), существующий с 60-х годов XIX века. Расцвет сельского хозяйства французского Прованса начался в середине XIX века, с созданием во Франции железнодорожной сети, в результате чего крестьяне этого региона переключились с выращивания пшеницы на более прибыльное дело – снабжение севера Франции ранними овощами и фруктами. Были проведены масштабные работы по созданию оросительной системы в этом засушливом летом регионе. Прованс стал процветать, а его крестьяне стали зажиточными. В 1999 году рынок Шаторенара выглядел так. Огромная масса грузовиков и грузовичков поставщиков фруктов и овощей, большинство из который специализировалось на выращивании чего-то одного, встречались с лавиной машин перекупщиков, которые должны загрузиться широким ассортиментом, чтобы этим же утром развезти всё по магазинам-клиентам. И начинался торг. Отдельно стояли большегрузные рефрижераторы, загружающиеся от многих поставщиков для отправки на Париж, Германию, или ещё куда. В утреннем полумраке крутились группки арабской молодёжи – подработать на погрузке и разгрузке. Полным ходом работала весовая – договорившись продать оптом свой груз, поставщик взвешивал свой грузовик до и после поставки. Молодая пара из Великобритании, тоже ночевавшая рядом со мной на вершине горы с той же целью, встала перед въездом на весовую с табличкой: «Travail» (работа), как с автостопом, минут через пятнадцать с ними уже говорили хозяева и их увезли на работу. Увидев всё это, я понял, что нашёл, что искал – работа для «сельскохозяйственных сезонников» тут была, пусть и на короткие сроки. Хотя кризис в сельском хозяйстве уже тогда имел место.
И вот я снова приехал в поисках сезонной работы в Шаторенар, 18 лет спустя. Но как изменилась за это время Франция! В 60-х и 70-х годах автостоп был окружён в Европе среди молодёжи романтическим ореолом. Окружён легендами массовый «Автостоп Париж – Катманду», когда десятилетие множество французских хиппи через совсем тогда ещё дикие Турцию, Иран, Афганистан, Пакистан и Индию добирались до Непала. Массы молодых французов не забирались так далеко и миллионами «голосовали» на внутренних дорогах своей страны с табличками, а водители считали своей обязанностью их подвезти. Постепенно мода на автостоп начала уходить и сегодня в Европе он скорее мёртв, чем жив, хотя в конце 90-х путешествовать им было ещё можно. Зато появилась мода на собак, которых стали прогуливать по лесопарку горы в Шаторенаре. Многие французы теперь стали татуироваться. Появилось множество смешанных пар, особенно заметны негритянские черты у многих французских детей-метисов. Эмигрантская молодёжь больше не крутится в утреннюю рань на рынке в поисках мелкой халтуры, которой нет, а наращивают стероидные мускулы на спортплощадке. А чем им ещё заниматься? Но особенно удивительно, как захирел этот оптовый рынок: количество автомашин на нём уменьшилось в 5-10 раз, не говоря о том, что и они стали меньшей грузоподъёмности. Меня поразил этот упадок – перед глазами всё ещё стоял былой размах. Настроение у крестьян столь же упаднические. Сегодня большая часть полей, садов и огородов Прованса заброшены, что хорошо заметно, когда проезжаешь по этому краю на автобусе. Мало кто в состоянии сегодня набирать сезонных рабочих, не на что. Хотя мне повезло – в конце концов, я полностью франкоязычный и во Франции я у себя дома. За ещё существующими садами и огородами уход плохой – нет денег их содержать в порядке. Оросительные каналы, которые поддерживаются за счёт денег, собираемых в складчину с крестьян, обслуживаются тоже плохо – собирать деньги теперь не с кого, соответственно и качество ремонта каналов.
Этот канал от гор Альпиль был построен ещё в 19 веке Чем объяснить этот крах? Во-первых, конкуренция с другими странами ЕС, причём, подчёркиваю, конкуренция криминальная. Если на сборе винограда во Франции большинство работников официально задекларированы и платят им строго по закону, или почти – 60 евро за семичасовый рабочий день, то в Испании почти в открытую набирают пересекающих Средиземное море мигрантов или румынских цыган, и платят им 30 евро – но за 12 часов работы. Зачастую дешёвое испанское вино, прошедшее через руки множества посредников, привозят во Францию и тайком перепродают под видом французского, в том числе в Россию. Тут уместно вспомнить поговорку: «один с сошкой и семеро с ложкой». Та же ситуация и со свежими фруктами и овощами. Кроме того, по закону во Франции опрыскивание должно проводиться в стиле «био», а в Испании нет – но испанская продукция свободно продаётся в стране. Во-вторых, косвенная конкуренция. Все мы помним: Ешь ананасы,
Четверостишие Маяковского безнадёжно устарело: ананасы, по-дешёвке поставляемые из стран тропического пояса с ничтожной стоимостью рабочей силы, сегодня во Франции охотно едят в силу их дешевизны не столько буржуи, сколько те, кому покупка местной черешни не по карману. В-третьих, конкуренция с «пищевыми таблетками». Поставка традиционной крестьянской еды - натурального молока, свежих овощей и фруктов невыгодна пищевым корпорациям. Куда проще продавать прекрасно хранящиеся «мюэзли», булочки, печенье, консервированные соки и кофе – именно так выглядит сегодня пресловутый «завтрак» в гостиницах и кафе. Свежие помидоры, персики или черешня в сезон там отсутствует напрочь. Как мне сказал один крестьянин, производитель черешни: - Европа мертва. Выращивать черешню по таким ценам невозможно. В этом году я выхожу на пенсию, и сворачиваю дело. Как французские власти планируют организовать «возрождение французского села»? Массовой сдачей в аренду пустующих земель Прованса китайцам и, особенно, лаосцам. В Шаторенаре появилось множество азиатских лиц, хотя по 1999 году я не припомню ни одного.
Сегодня оросительные системы в полном упадке Промышленности во Франции фактически нет уже давно. Сельское хозяйство при смерти. Гипертрофированная сфера обслуживания с ресторанами и кафе балансирует на грани рентабельности. Но банковская сфера и международные корпорации налоги платят, пусть и всё хуже и хуже, и деньги у государства ещё есть. Поэтому поощряется праздность среди молодёжи, ей настойчиво внушают или учиться чему-то лет до тридцати, или путешествовать, или поработать бесплатно «волонтёрами». Государство даже готово всё это слегка финансировать: «а зачем вам, молодым, работать?» Во Франции сгнило всё, пусть это и не замечают полностью оторванные от реальной жизни страны праздношатающиеся российские туристы, бродящие по Провансу с глазами зомби. Все французы понимают, что бредовая химера создания Общего рынка закончилась плохо. Но если тронуть хоть один элемент этой системы – посыпется всё, и её не трогают. И ничего удивительного, что всякая крупная демонстрация в Париже заканчивается погромами и беспорядками. Франция, как и вся Европа, кончит очень плохо, и это здесь знают все. И крах начнётся не ко второму пришествию Христа, а в самое ближайшее время. Александр Сивов |
|
