 |
|
| ГЛАВНАЯ |  |
НОВОСТИ | |
ПУБЛИКАЦИИ | |
МНЕНИЯ | |
АВТОРЫ | |
ТЕМЫ |
| Пятница, 19 апреля 2024 | » Расширенный поиск |
 Западный ветер для председателя Мао. Часть 3
Фын Си - по-китайски "Западный ветер" - один из псевдонимов Иосифа Сталина, который он использовал в переписке с китайскими коммунистами. О роли Сталина в становлении Мао Цзэдуна как политика, их отношениях во время гражданской войны и начала строительства Нового Китая повествует историк Алексей Волынец в цикле статей, приуроченных к 120-летию Великого Кормчего. Китай стал крупнейшим государством прокоммунистической, социалистической ориентации, возникшем в мире после Второй мировой войны. И здесь ярко проявилось такое и поныне малоизученное явление, которое ёмко охарактеризовал советский дипломат и востоковед сталинских времён А.М.Ледовский: «Отметим, что на внешнюю политику Советского Союза, разработку её линии оказывало большое влияние отсутствие у советского руководства опыта отношений с правящими коммунистическими партиями, поскольку до Второй мировой войны таких партий практически не было». Действительно, таких партий не было, т.к. единственной правящей «коммунистической» партией, помимо ВКП(б), до 1945 года была лишь Монгольская народно-революционная партия, которую сложно назвать в полной мере самостоятельной и независимой. Таким образом, и у руководителей СССР, и тем более у руководства новых социалистических государств отсутствовали и практические, и теоретические навыки построения межгосударственных отношений внутри социалистического лагеря. Специфический опыт Коминтерна тут мало чем мог помочь. Ситуацию в Восточной Европе несколько упрощала существенная зависимость местных компартий от ВКП(б) и присутствие на территории этих стран вооруженных сил СССР. Сложнее оказалось там, где местные коммунисты обладали собственными самостоятельно выросшими вооруженными силами и достаточно независимыми и развитыми международными связями. Не случайно такой «первый блин комом» вышел именно с Югославией уже в 1948 г., там все вышеупомянутые факторы самостоятельности присутствовали в полной мере. Но в еще большей степени эти факторы присутствовали у Коммунистической Партии Китая и новообразованной Китайской Народной Республики. На таком сложном, противоречивом фоне и состоялась первая советско-китайская встреча на высшем уровне. Это была, действительно, первая за всю многовековую историю наших стран-соседей личная встреча высших лидеров России и Китая. 16 декабря 1949 г. Мао Цзэдун прибыл с официальным визитом в Москву. Это была первая его поездка за пределы Китая. Визит сопровождался чрезвычайными политическими мероприятиями и мерами безопасности. План официального визита Мао в деталях был разработан и утверждён Политбюро ЦК ВКП(б). В Москве лидера КНР и КПК встречали все высшие руководители СССР, за исключением Сталина: 1-й зампред Совета министров СССР Н.Булганин, глава МИД А.Вышинский, министр Вооруженных сил СССР А.Василевский, и, фактически, второй человек в советской иерархии В.Молотов. Мао Цзэдун был принят И.В.Сталиным в тот же день по прибытии в Москву. После этого состоялись две продолжительные беседы, не считая встреч на московских мероприятиях, т.е. дипломатических приемах и торжествах, посвященными 70-летию И.Сталина. Между Сталиным и Мао Цзэдуном поддерживались повседневные контакты через министра иностранных дел СССР А.Вышинского, представителя ЦК ВКП(б) при ЦК КПК И.Ковалева и прибывшего вместе с Мао Цзэдуном посла СССР в Китае Н.Рощина. Перед своей поездкой в Москву Мао Цзэдун сообщил Сталину, что он не собирается вести официальных переговоров как таковых, а лишь имеет в виду обмен мнениями со Сталиным по интересующим обе стороны вопросам. Также Мао сообщил о намерении использовать поездку в Москву для того, чтобы укрепить свое здоровье, пройти медицинское обследование и подлечиться перед предстоящей колоссальной работой, которой ему, Мао Цзэдуну, предстояло заниматься как главе крупнейшего государства и правящей партии. В этой связи он намерен был пробыть в СССР, по возможности, длительный срок. Из-за здоровья Мао Цзэдун просил не загружать его участием в официальных мероприятиях, предоставить больше времени для отдыха и укрепления физических сил, поскольку у себя дома, в Пекине, у него не было таких возможностей. Для Мао Цзэдуна, учитывая это, были созданы все необходимые комфортные условия с самым высоким медицинским и другим обслуживанием, отвечающим его пожеланиям и соответствующим его высокому положению. Но, судя по всему, именно здесь проявилось недопонимание высокими сторонами друг друга: прося не загружать его официальными мероприятиями Мао явно рассчитывал на более тесное неформальное общение со Сталиным; а Сталин же выполнил пожелания китайского лидера буквально, оставив его надолго скучать в санаторных условиях. В итоге Мао неоднократно выражал совё недовольство этим в личных беседах. С другой стороны, данное поведение и Сталина, и Мао могло быть и средством дипломатического давления на противоположную сторону. Полностью узнать истинные личные чувства этих сложных людей, даже не основе анализа всех документов, не представляется возможным. 21 декабря 1949 г. в Москве в Большом театре состоялось торжественное заседание, посвященное 70-летию И.В.Сталина. В президиуме вместе с высшими руководителями СССР находились прибывшие на торжества руководители зарубежных коммунистических партий. Самое почетное место за столом президиума - рядом со Сталиным - было отведено Мао Цзэдуну. Из числа высших зарубежных гостей Мао Цзэдуну первому предоставлялось слово для выступления. В своей речи Мао заявил: «Китайский народ в борьбе против угнетателей всегда глубоко и остро чувствовал и чувствует всю важность дружбы товарища Сталина..» 22 декабря правительство СССР устроило государственный прием в честь 70-летия Сталина. Среди присутствующих на приеме глав зарубежных делегаций Мао Цзэдуну со стороны советского руководства было оказано самое большое уважение и внимание. В честь иностранных делегаций предложенный первый тост провозглашен был "за китайский народ, за присутствующих в зале представителей Китайской Народной Республики, за вождя китайского народа товарища Мао Цзэдуна". 22 января 1950 г. состоялась встреча И.В.Сталина с Мао Цзэдуном, Чжоу Эньлаем и его заместителем Ли Фучунем. На ней присутствовали также В.М.Молотов, Г.М.Маленков, А.И.Микоян, А.Я.Вышинский и Н.В.Рощин. После протокольной церемонии встречи И.В.Сталин предложил начать переговоры с вопроса о советско-китайском договоре и соглашениях 1945 г. и, взяв инициативу в свои руки, первым высказался за пересмотр договора 1945 г. и заключение нового договора. Сталин заявил: "Мы считаем, что эти соглашения надо менять, хотя раньше мы думали, что их можно оставить". Мао Цзэдун напомнил о прежней аргументации Сталина: "Но ведь изменение этого соглашения задевает Ялтинское соглашение?!" Сталин ответил: "Верно, задевает, ну и черт с ним. Раз мы стали на позицию изменения договора, значит нужно идти до конца. Правда, это сопряжено с некоторыми неудобствами для нас и нам придется вести борьбу против американцев. Но мы уже с этим примирились". Безусловно, США являлись главным противником и СССР, и КНР, которому обе страны уделяли повышенное внимание. Хотя сам новый советско-китайский договор был искусно закамуфлирован под оборонительное соглашение против... Японии. 1 статья Договора гласила: «Обе Договаривающиеся Стороны обязуются, что ими совместно будут предприниматься все имеющиеся в их распоряжении необходимые меры в целях недопущения повторения агрессии и нарушения мира со стороны Японии или любого другого государства, которое прямо или косвенно объединилось бы с Японией в актах агрессии. В случае, если одна из Договаривающихся Сторон подвергнется нападению со стороны Японии или союзных с ней государств, и она окажется, таким образом, в состоянии войны, то другая Договаривающаяся Сторона немедленно окажет военную и иную помощь всеми имеющимися в ее распоряжении средствами». Собственно, в невозможности близкой агрессии со стороны разгромленной в 1945 году Японии сомнения ни у кого не было – под осторожной формулировкой «другого государства, которое прямо или косвенно объединилось бы с Японией в актах агрессии» без труда угадывались Соединённые Штаты Америки. Помимо дипломатической маскировки, признание в договоре Японии в качестве главного противника КНР и СССР на Дальнем Востоке было выгодно Советскому Союзу. В этом случае помощь КНР должна была оказываться только при нападении самой Японии или с ее участием, а это в ближайшее время не было возможным. С другой стороны, Советский Союз всегда мог оказать любую военную помощь Китаю, если посчитает нужным признать союзником Японии США или другие страны. Здесь необходимо отметить, что в ходе переговоров наиболее жесткими и неуступчивыми выступали вторые лица обеих государств – Молотов и Чжоу. Сталин и Мао оба выступали в роли «добрых следователей». Например, Чжоу Эньлай предложил продолжить совместную эксплуатацию КЧЖД, но в управлении дорогой главную роль отдать китайской стороне. В.Молотов высказал возражения, указав, что это противоречит общепринятой международной практике, предусматривающей паритетное участие сторон в совместных предприятиях и чередование в замещении руководящих должностей. Чжоу Эньлай выступил также за отмену существующей паритетности в капиталовложениях и увеличение пакета акций Китая до 51%. Молотов возразил против предложений Чжоу Эньлая, заметив, что это идет вразрез с международной практикой. Сталин поддержал Молотова, указав, что на паритетных условиях СССР имеет соглашения с другими странами. Заняв примирительную позицию, Мао Цзэдун заявил, что "нужно дополнительно изучить этот вопрос с таким расчетом, чтобы были обеспечены интересы обеих сторон". Впрочем, эти сложности в ходе переговоров отражают не только существование советско-китайских противоречий (что естественно в отношениях великих государств), но, прежде всего, отражают стремление обеих сторон найти приемлемые для всех решения, выгодные и СССР, и КНР. 14 февраля 1950 г. состоялось официальное подписание Договора о дружбе, союзе и взаимной помощи между СССР и КНР и соглашений о КВЖД, Порт-Артуре и порте Дальнем. Со стороны СССР договор подписал министр иностранных дел СССР А.Я.Вышинский, от КНР — министр иностранных дел Чжоу Эньлай. При подписании присутствовали Сталин и Мао Цзэдун. Одновременно А.Я.Вышинский и Чжоу Эньлай обменялись нотами о том, что заключенный ещё с Чан Кайши в 1945 году договор о дружбе и союзе между СССР и Китаем теряет силу и "оба правительства констатируют полную обеспеченность независимого положения Монгольской Народной Республики в результате референдума 1945 г. и установления дипломатических отношений с ней Китайской Народной Республики". Кстати, узнав о заключении нового советско-китайского договора бежавший на Тайвань бывший всекитайский диктатор Чан Кайши заявил о расторжении советско-китайского договора 1945 г. и о том, что Монголия является неотъемлемой частью Китая. Впрочем, мнение Чан Кайши в СССР и континентальном Китае никого уже не интересовало, вскоре Сталин с презрением назовёт его «гоминьдановским чучелом». Но здесь же необходимо отметить, что вопрос о Монголии был одним из сложнейших в ходе советско-китайских переговоров. Мао, подобно собравшим распавшуюся романовскую империю русским большевикам, также стремился собрать воедино распавшуюся империю Цинн. Поэтому он еще с начала 1949 г. настойчиво добивался у Сталина возможности включить в состав коммунистического Китая и «Внешнюю Монголию», хотя бы на правах федерации. В ходе переговоров «монгольский вопрос» весьма настойчиво ставился и Мао, и Чжоу Эньлаем, но Сталин монотонно отвечал, что МНР — независимое государство, правительство СССР не может приказывать руководителям МНР, как им поступать... Фактически подписанный с маоистским Китаем договор и дополнительные соглашения к нему создавали, с одной стороны, уверенность у КНР в поддержке нового союзника, а с другой - позволяли СССР дистанцироваться от коммунистического Китая в случае его войны с США. По сути, данный договор открывал для СССР возможность втянуть США в изнурительные локальные противостояния с коммунистическим Китаем и в то же время избежать прямого столкновения с США, которое в те годы неизбежно вылилось бы в мировую войну с применением ядерного оружия. В то же время, втянув США в затяжные локальные войны на изнурение (мастерами которых как раз и были китайские коммунисты, причём именно против технически более оснащенного противника), СССР получил бы возможность передышки и пространство для манёвра, а главное - выиграл бы время для сокращения научного и военно-технического отставания от сверхбогатых США. В итоге именно эта сталинская стратегия и была реализована в ходе многолетнего вооруженного противоборства КНР и США в рамках Корейской войны 1950-53 годов (Подробнее об этом - см. материал "60 лет назад кончилась самая выгодная война", опубликованный на сайте "Русская планета"). Алексей Волынец Окончание следует |
|
| Copyright © 2006-2019 «Агентство Политических Новостей Северо-Запад» При полном или частичном использовании материалов, ссылка на "АПН Северо-Запад" обязательна |
