АПН
ГЛАВНАЯ НОВОСТИ ПУБЛИКАЦИИ МНЕНИЯ АВТОРЫ ТЕМЫ
Вторник, 15 октября 2024 » Расширенный поиск
ПУБЛИКАЦИИ » Версия для печати
Сергей Курехин. Безумная механика русского рока
2013-07-09 Александр Кушнир
Сергей Курехин. Безумная механика русского рока
В день 17-ой годовщины со дня смерти Сергея Курехина мы публикуем заключительные главы из готовящейся к изданию книги музыкального критика Александра Кушнира - знакомство с Эдуардом Лимоновым, сближение с НБП и последняя, «сатанинская», «Поп-механика»

II. Содержательная свобода

Перестроечный оптимизм успешно рассеялся, и на смену ему пришли настроения полнейшей эсхатологической безысходности. Затем рок-тусовка насытилась мраком и медленно потянулась в ночные клубы ломать суставы в ритмах рейва…
Сергей Гурьев. «Ветер и увядание»

Начало 1990-х представляло собой удивительную эпоху, когда власть и остатки цивилизации буквально валялись под ногами. Как писал Клим Колосов, «выстрелы танков в октябре 1993-го смотрелись скорее как явление стихии, а не как ужас и убийства». Это был период свершений и приключений, дебатов и реформ, очередей в магазины и надежд на лучшую жизнь. Возникавшие как грибы после дождя новые политические партии жили активной жизнью и, как говаривал Мао, уже «открывали огонь по штабам». Страна буквально взорвалась митингами, новыми пассионариями и революционерами. Многим тогда казалось, что будущее страны — за «людьми длинной воли», которые во имя реализации своих идей были готовы на все. И подобные личности не могли не вызвать интерес у впечатлительного Курехина.

«Капитан все новое воспринимал с огромным, мальчишеским восторгом, — вспоминает Андрей Сигле. — Как-то мы ехали в метро, и он, не обращая внимания на людей вокруг, с убеждением говорил мне: “Музыка и кино — это полная ерунда! Самое настоящее шоу — это политика! Там все, что есть в музыке, можно умножить на десять”. И воспринимал это как огромное шоу — с другими возможностями, другими деньгами и другой аудиторией. У меня появилось ощущение, что человек наконец-то попал в свою историю, в свою колею. И все, что было до этого, — лишь разминка и сейчас он развернется. Я понял, что эта идея захватила его целиком».

В то время на политической арене Курехина в первую очередь интересовала одиозная фигура Владимира Жириновского, поскольку имиджмейкером у лидера ЛДПР служил давний приятель Капитана, идеолог группы «ДК» и бывший «чернокнижник» Сергей Жариков.

В новые времена Жариков позабыл о русском роке как о страшном сне. Теперь он развернул знамена общественной деятельности: заигрывал с обществом «Память», писал провокационные статьи, издавал газету «Сокол Жириновского» и журнал «Атака», а также занимался разработкой общественного имиджа Владимира Вольфовича.

Жариков придумывал акции вроде появления танка с Жириновским на Кузнецком Мосту и хлесткие слоганы из серии «моя мать — русская, а отец — юрист», которые перепечатывались миллионными тиражами в газетах «Правда» и «Труд». Для Капитана это была идеальная модель жизни творческого человека — конструировать вокруг себя альтернативную реальность и создавать в обществе магнитные бури.

Наблюдая за подвигами Жарикова и Жириновского, Сергей Анатольевич Курехин отчетливо видел, что вокруг происходят события, более актуальные по воздействию на сознание людей, чем, скажем, фортепианные концерты. И, судя по всему, наступало время искать новые источники вдохновения и новые мотивации. И именно в этот момент Капитан знакомится в Москве с писателем Эдуардом Лимоновым.

«Как-то раз, выпивая в “Маяке”, мы с Сергеем оказались за одним столом с Лимоновым, — рассказывает кинорежиссер Дмитрий Месхиев. — Вначале была колючая атмосфера, но затем словно тумблер переключился. Начались разговоры о философии и литературе, и я увидел горящие глаза Курехина. Он этими темами всегда очень интересовался».

К тому моменту Лимонов с философом Александром Дугиным разочаровались в патриотической оппозиции и зарегистрировали Национал-большевистскую партию, которая сразу же стала участвовать в митингах и пугать обывателей провокационными заявлениями. В ранних выпусках их газеты «Лимонка», реальный тираж которой быстро вырос от полутора до трех, а потом и до пяти тысяч экземпляров, жизнеописания Че Гевары и Муссолини соседствовали с дадаистскими коллажами, а цитаты из Гитлера — с манифестами «Красных бригад».

Призвав под свои знамена идеолога сибирского панк-движения Егора Летова, лидеры НБП за короткий срок провели несколько эффектных брифингов и пресс-конференций. Они поддерживали акции «Русского прорыва», выступали против либеральной экономики и демократии, ратовали за революцию в культуре, эстетике и политике.

«Политика — это пластилин, во всяком случае, ее внешние формы, — заявлял во время этих акций лидер «Гражданской обороны». — Самое главное — наш внутренний вектор. Раньше это были антитоталитаризм и антисоветизм, а сейчас это антидемократия. Это война против Системы с большой буквы».

«Я уверен, что мы придем к власти, — вещал, глядя в телекамеры, Александр Гельевич Дугин. — Не обязательно мы, но люди, аналогичные нам. И движения, и силы, аналогичные нам».

Познакомившись с Дугиным, Курехин увидел в деятельности национал-большевиков не только высокий тонус, но и реальную готовность людей бороться до победного конца. В московском штабе НБП — подвальном бункере на Фрунзенской — Сергей столкнулся не только с кружком единомышленников, но и с организацией, настроенной вербовать новых членов и активно воздействовать на умы молодых сограждан. Через листовки, митинги, пресс-конференции, через печатные органы.

«Я почувствовал среду, которая духовно мне очень близка, — говорил позднее Капитан. — Почувствовал среду, которая мне интересна и реально жизненна».

И если Лимонов глазами Курехина выглядел как революционер и талантливый писатель, воспитанный на нью-йоркском панк-роке, анархизме и итальянских футуристах, то Дугин открывал Капитану новые вселенные, никем доселе не запеленгованные. Александр Гельевич был полиглотом, который читал в оригинале новейшие философские исследования, издавал интеллектуальный журнал «Элементы» и, казалось, знал такие вещи, которые нигде не публиковались.

«Сергей был просто очарован Дугиным, — вспоминает Настя Курехина. — Наконец-то он нашел человека, равного себе по интеллекту. Они подолгу гуляли, и это был новый этап по ощущениям».

Для обладавшего энциклопедическими познаниями Курехина философ, который последовательно интересовался геополитикой, историей религии, метафизикой, традиционализмом, постмодерном и антизападничеством, представлял как минимум научно-исследовательский, а то и, берем выше, практический интерес. И в считанные дни провозглашенные Дугиным и Лимоновым постулаты «содержательной свободы» накрыли Капитана с головой.

«Наконец-то нашлись люди, с которыми я могу говорить о чем-то вразумительном, — откровенничал Курехин с друзьями. — Теперь мы всеми силами начинаем мощную антидемократическую кампанию».

На переосмысление актуальной идеологии у Сергея Анатольевича ушли считанные недели. Он загорелся идеей смены демократического строя и, казалось, ни о чем другом думать не мог.

«Демократов как таковых нет, а есть одни только идиоты, — говорил Капитан в тот период. — Тупые идиоты и мелкие ворюги! Мне кажется, что деградация уже достигла своего апогея. Клиническая деградация и воровство, возведенные в государственный ранг. И жизнь показывает, что идеи демократии в России — абсолютно бесполезные, бессмысленные и нереальные вещи».

С весны 1995 года Курехин перешел от разговоров к практике. Он пригласил Дугина с Лимоновым в Санкт-Петербург с целью продекларировать во всевозможных СМИ их взгляды, а также продолжить агитировать вступать в партию новые эшелоны бойцов.

К этому моменту питерский филиал НБП представлял унылое зрелище. За несколько месяцев до этого Лимонов уже выступал в Доме культуры металлистов, где презентовал первые номера «Лимонки» и пытался жечь глаголом сердца людей. Но то ли глаголы были подобраны неправильные, то ли время для подобных идей не пришло, но численность питерских нацболов не превышала тогда полутора десятков человек. По факту количество слухов вокруг деятельности местного отделения НБП значительно превосходило количество свершений партии. В очередной раз миф и шум вокруг движения оказывались мощнее самого движения. Другими словами, перед Капитаном открывалось огромное русское поле экспериментов, где он легко мог проявить весь свой нелимитированный креатив.

Общаясь с Дугиным и Лимоновым всего несколько месяцев, Курехин подготовился к их питерскому вторжению настолько тщательно, насколько позволяло время. Он не распространял на улицах «Лимонку», но дарил налево и направо журнал «Элементы». Он подсадил на идеи национал-большевизма своих друзей — от Африки и Новикова до Лебедева-Фронтова и Игоря Безрукова. В частности, вместе с Безруковым он набросал сценарий многосерийного фильма «Пестисофель». Параллельно договорился с рядом питерских СМИ об эксклюзивных интервью с лидерами Национал-большевистской партии.

Глазами Капитана кульминацией московского десанта «авангардистов от политики» должна была стать пресс-конференция, на которую приглашалась вся местная пресса. Презентация проходила в одну из майских суббот в «красном уголке» Театра народного творчества на улице Рубинштейна. Причем не в самом здании рок-клуба, а как бы во дворе, где в советские годы жильцы слушали лекции о коммунизме и читали газету «Правда». Но времена изменились. Теперь на смену советской прессе пришел пахнущий типографской краской свежий тираж «Лимонки».

Картина пресс-конференции, которые в ту пору были редкостью, выглядела следующим образом. За двумя столами социалистического образца сидели Курехин, Лимонов, Дугин и Новиков. Напротив них в дымовой завесе дешевых папирос восседала пресса и рок-общественность города на Неве. Многие из присутствующих наивно предполагали, что сейчас будет хэппенинг в духе «Ленин-гриб» и что Капитан этих московских выскочек начнет изящно высмеивать.

Первоначально Маэстро прогнал безумную телегу о готовящемся балете под названием «Капитал», либретто к которому написал Карл Маркс. Но затем Курехин в очередной раз всех удивил, когда максимально серьезно представил гостей и подарил им компакт-диски «Воробьиной оратории». А потом неожиданно заявил, что на сегодняшний день единственной актуальной формой искусства является политика. И именно этим в ближайшее время он активно намерен заниматься. Причем — в составе Национал-большевистской партии.

После этих слов наступила лютая тишина. Слышно было, как комары целуются. Мало кто предполагал, что бывший «постмодернист-пересмешник» способен так радикально изменить свои взгляды.

Затем одетый в военную униформу Дугин начал вещать про необходимость объединения таких разведенных жизнью понятий, как интеллектуалы, авангардисты, нонконформисты с одной стороны и трудовой рабочий класс с другой. «Это объединение и является нашей центральной политической задачей», — закончил свою речь главный редактор «Элементов».

«Мы с ним разработали модель империи “ежового” типа, которая поворачивается своими ракетами, своими жесткими танками, своими линкорами. А внутри там процветают музы, ходят фавны, а в гротах мелькают хвосты русалок».

Выпущенные московским философом пули летели в сторону аудитории, но, как выяснилось, никого не задели. С последнего ряда поднялся гитарист «Странных игр» Гриша Сологуб и, шмыгнув красным носом, задиристо спросил: «Ну я так и не понял. Ты за рок или нет?» И пока Дугин с интонацией подбитого хищника цитировал французских утопистов, Сологуб демонстративно отправился к выходу.

Опытный Лимонов решил не повторять ошибок товарищей и начал свою речь с провокации. «Прежде всего мы уберем вашего мэра, — заявил автор книги «Это я, Эдичка». — Заменим его! Кинем на костях или на камнях, как в Древней Греции. И заменим! Кем угодно. Хоть бомжем. Красиво будет. Главное, чтобы было красиво!»

Дальше лидер НБП начал рассказывать о «Лимонке», планах партии и боевом опыте отрядов Муссолини. И это была ошибка.

«Журналисты набросились на нас, — вспоминает Лимонов в «Книге мертвых». — Тимур Новиков дистанцировался сразу, и его щадили. Дугина мало знали, а на меня и Курехина они навалились всем скопом. Сергей не ожидал, он как-то сник вначале, но выправился к концу пресс-конференции. Он привык к восторгу и полному одобрению питерского общества и СМИ… Он не допускал возможности, что будет такое противодействие, такой бунт против него. Надо сказать, что тут было еще и недоразумение, некоторая истеричность и с той, и с другой стороны. К 1995 году фашистами нас сделали СМИ только на основании прочтения рискованной “Лимонки”, а в газете мы активно переваривали опыт национальных движений первой половины ХХ века, фашизма и нацизма в том числе. Там было чему поучиться, но фашистами или нацистами образца 1920-х, 1930-х и 1940-х мы становиться не собирались. Только использовать опыт и пойти дальше, далеко, сливая это в общую бочку с красным левым ленинским опытом! Но журналисты, как правило, люди поверхностные, люди легкого веса. Они читали в “Лимонке”: “Ночь длинных ножей”, “Пивной путч”, “Девочки Гитлера” — и радостно орали: “Вот фашизм!” А мы просвещали наши массы, чтоб они знали объективно: вот как делали, вот как можно делать. Полемика меня заряжает энергией… и вдвоем с Сергеем мы их отхлестали… Но уходил оттуда Курехин оторопелый. Он не ожидал, он думал, что ему все можно, и тут такой поворот… Он ожидал, что ему все простят».

Как выяснилось спустя пару месяцев, та акция расколола питерскую богему на несколько фракций.

«Курехин режет углы», — делился впечатлениями с друзьями Аркадий Драгомощенко. Киношная тусовка — Дебижев, Месхиев, Каравайчук — сохраняла нейтралитет. По-видимому, решили, что Курехин перебесится и время все расставит по местам. Но основная масса питерской интеллигенции увлечение Капитана политикой не приняла.

«Тогда это всех очень напрягало, — вспоминает Сергей Берзин. — Поскольку никак не вписывалось в контекст того, с чем Курехин до этого был связан. Ни рокеры, ни музыканты, ни художники этого не понимали. Не надо забывать, что в Москве тогда было свободнее, а Питер был зажат. Мы все были пришибленные и боялись каждого мента. И у нас всегда было резко отрицательное отношение к официозу. И вдруг Сережа связался с каким-то Дугиным, который виделся нам абсолютно официальным лицом».

Говорят, что когда кто-то из редакторов недолговечного рок-журнала «Бит» рассказал Юрию Шевчуку, который это издание финансировал, про курехинский хэппенинг, лидер «ДДТ» резко напрягся и ответил: «Он допрыгается!»

Сказал — как в воду глядел.

III. Подробности взрыва

Сейчас нужен мощный романтический порыв, достигающий героики. Не находя себя в искусстве, люди выходят в жизнь, берут автомат, как Лимонов, например. Мощный же романтичный порыв требует самопожертвования, на которое способны немногие. Хочется трагической любви и трагической смерти…
Сергей Курехин

«Мой политический выбор совершенно естественен, — заявил Капитан осенью 1995 года в интервью газете «Смена». — Я никогда не был просто музыкантом».

После этого интервью все словно с ума посходили. К примеру, Гребенщиков при слове «Курехин» переводил разговор на другую тему. Троицкий ударился в полемику в прессе, а старинные приятели вроде Гуницкого и Кана пытались наставить Сергея на путь истинный. Не помогало. За свои новые взгляды Капитан боролся насмерть.

Глазами сегодняшнего дня объяснить болезненную реакцию социума на альянс Курехина с национал-большевиками будет непросто. Тогда никто и представить не мог, что спустя полтора десятка лет Дугин будет преподавать геополитику генералам и философствовать об отставке Суркова, а Лимонов зарегистрируется «ВКонтакте» и станет героем книжных биографий.

А в середине 1990-х одурманенные телеканалом «НТВ», «Радио Свобода» и газетой «Смена» питерские либералы главную опасность видели не в режиме Ельцина, а в коммунистах и национал-большевиках. Заметим, что партия Лимонова тогда не брала штурмом «Аврору», не забрасывала Михалкова яйцами и не провела ни одной толковой «акции прямого действия». Весной 1995 года это была партия-фантом, но даже одного их лозунга «Да — смерть!» было достаточно, чтобы питерская общественность «встала на дыбы». Для людей, воспитанных при однопартийной системе, черные рубашки НБП и их постмодернистская символика (стилизация серпа и молота под фашистскую свастику) выглядели устрашающими. Поэтому отношение местной интеллигенции к союзу Капитана с Лимоновым и Дугиным было негативным.

«Летом 1995 года мы встретились с Курехиным на открытии клуба Blues Brothers, — вспоминает журналист Сергей Чернов. — Организаторы сумели вытащить туда легендарного Артура Брауна, и после концерта мы с Владиком Бачуровым и Лешей Ипатовцевым пили из бутылки сухое красное вино. Рядом был Курехин, который попросил вина, а Ипатовцев пробурчал, что, типа, фашистам не даем. Я все же передал вино Сергею. После этого к нему подошел толстый разодетый человек, который сказал, что едет на концерт Богдана Титомира “оттопыриться”, и изобразил руками и задом несколько как бы твистовых движений. Когда он удалился, Курехин сказал: “Ну что? Вот она, ваша демократия! Нравится?”»

Несмотря на отторжение прессой и большинством друзей, Капитан продолжал исследовать все варианты «правой реакции». «Пусть тебя засосет черная дыра лимоновщины!» — Проклинали Сергея приятели, не подавали ему руки и закрывали перед его носом двери квартир.

«Многие люди с достаточно четким и ясным, как им казалось, представлением о жизни были не в состоянии справиться с тем, что Серега Курехин, их прекрасный друг, вдруг начинает говорить вещи, которые перестают укладываться в сознании, — вспоминает Сергей Дебижев. — Мало того, они чувствовали опасность, исходящую от него».

Курехин перестал получать поддержку от друзей, но его это не смущало. Для активистов НБП Сергей арендовал подвальное помещение, расположенное на Потемкинской улице напротив Таврического сада. В одной из комнат «штаба обороны», прямо под портретом Муссолини, бывшие афганские офицеры торговали оптовыми партиями чая. Во второй комнате хранился реквизит партии — от «Лимонки» и евразийских журналов до листовок, плакатов и пластинок «Гражданской обороны». В третьей комнате собирались студенты, рабочая молодежь, писатели, художники, скинхеды и даже ветеран Великой Отечественной войны. Специально для этой «могучей кучки» из Москвы приезжали с лекциями то Лимонов, то Дугин — как говорится, для поднятия боевого духа.

«Первое, что мы сделали, — пригласили скинхедов, чтобы продемонстрировать свою радикальность, — вспоминал впоследствии Капитан. — Пришли такие чудовищные люди, сели и стали мрачно смотреть. Мы говорили им о пришествии Нового Эона, о том, что мир вступает в новую полосу и вообще все должно быть новым. Они мрачно смотрели, потом молча повернулись и ушли».

Периодически в штаб НБП наведывались политические активисты, корреспонденты и промоутеры. Как-то раз судьба забросила туда молодого журналиста Алекса Дубаса, который планировал устроить перформанс «Поп-механики» в Риге. К удивлению латышского культуртрегера, концерт интересовал Курехина в последнюю очередь. Зато он подверг Алекса тщательному «допросу с пристрастием» — про боевое настроение молодежи города Риги. Сергея Анатольевича рьяно интересовало региональное продвижение идей НБП — как минимум на территории бывшего СССР.

В то время Капитан жил исключительно «интересами партии» и восторженно писал в журнале «ОМ»: «Повальное увлечение национал-большевизмом и Дугиным приобрело патологический размах. Куда ни плюнь, везде читают “Элементы”. Не удивлюсь, если на ОРТ через несколько месяцев появятся национал-большевистские программы, мексиканские конспирологические сериалы, а дикторы будут вести программы в соответствующей униформе. Все это будет».

Как вы догадываетесь, к серой реальности эта мифология не имела никакого отношения. Неторопливая питерская жизнь текла буднично: революции происходили не каждый день и преимущественно в Москве. Повторно штурмовать Зимний никто не планировал.

Отдавая себе отчет в реальной численности питерского отделения НБП (в московской организации народу было немногим больше), Курехин тем не менее придумал очередную авантюру. Как только Лимонову и Дугину удалось собрать необходимое количество голосов, чтобы регистрироваться в качестве кандидатов в депутаты Госдумы, Маэстро предложил оккультному философу Александру Гельевичу баллотироваться… в Питере. И вскоре в «Лимонке» появилась следующая информация: «В Санкт-Петербурге по 210-му Северо-Западному округу баллотируется Александр Дугин (в связке с Сергеем Курехиным)».

На несколько месяцев Капитан перевез Дугина в Питер, а в качестве избирательного штаба был задействован подвал на Потемкинской улице.

«Сергей Курехин — культовый человек города, властитель дум, великолепный музыкант, артист, интеллектуал и художник, — с надеждой в голосе заявлял тогда Дугин. — Поддержка Капитана с лихвой восполнит то, что в Питере меня знают меньше, чем в Москве».

Курехинская идея насчет выборов была насколько дерзкой, настолько и малоосуществимой. По нескольким причинам. Во-первых, Капитан не имел опыта предвыборной борьбы. Во-вторых, поддержка Маэстро носила скорее эстетический, чем практический характер. По той причине, что сумасбродные поклонники «Поп-механики» на выборы не ходили и реальных голосов в копилку Дугина принести не могли. В-третьих, Дугина в Питере никто особенно не знал и уж тем более не любил. Правда, самого Курехина это нисколько не смущало, и он начал знакомить Дугина со своими старинными друзьями — от Аркадия Драгомощенко до Тимура Новикова.

«Курехин приходил с Дугиным ко мне домой, и мы подолгу разговаривали, — вспоминает Алексей Рыбин. — Общались про политику, про будущее России, про будущее нашего города. Все было абсолютно серьезно, потому что Капитан в это сильно погрузился и сильно переживал за все, что происходило вокруг. Я знаю, что он нехорошо расстался с Собчаком. И очень нелицеприятно отзывался об этом периоде и о тех людях, с которыми ему тогда приходилось иметь дело».

«Когда я изложил Курехину идеи политики, проистекающие из метафизики, из традиции, в которых либерализму и западничеству не было места, он с огромным удовольствием это принял, — вспоминает Дугин. — И мы с ним разработали модель империи “ежового” типа, которая поворачивается своими ракетами, своими жесткими танками, своими линкорами. А внутри там процветают музы, ходят фавны, а в гротах мелькают хвосты русалок. То есть происходит полная свобода. Свобода внутри и империя вовне. И Сергею очень понравилась эта парадоксальная идея».

«Сатанизм — это суперувлекательно, — признавался Курехин за кулисами одному из журналистов. — Алистер Кроули — это величайший человек эпохи…»

Несмотря на позиционирование Капитана как «мультикультурного политолога», никакой стратегии предвыборной кампании у Сергея не было. Он двигался на ощупь и действовал зачастую методами типа «ввяжемся в драку, а там посмотрим». К примеру, тандем Курехин—Дугин неоднократно практиковал встречи с избирателями и поездки по институтам. Порой там происходили серьезные лекции по геополитике, которые посвящались «новому человеку» в понимании национал-большевизма. Порой эти встречи носили откровенно карнавальный характер.

«Была одна из программ, когда мы надели египетские маски Ибиса и Анубиса и объясняли, как надо голосовать, — вспоминает Дугин. — Мы придумали две таблички: на одной написано “П” — “плохо”, на другой “Х” — “хорошо”. Поскольку люди считывали только первый сигнальный уровень, они не знали, чему верить, глазам или словам. И такое же было рассогласование формы и содержания. И вся предвыборная кампания была построена по такому же принципу».

Конечно, это были радикальные эксперименты с сознанием масс, в которых процесс для Курехина был важнее результата. Кульминацией этих акций стал легендарный концерт в ДК Ленсовета, который позиционировался на афишах как «Поп-механика № 418» или «Курехин для Дугина». Число 418 было взято как аллюзия на один из постулатов английского мистика Алистера Кроули, в котором данное число обозначало условный пароль, необходимый для перехода в другое качество. Капитан взахлеб рассказывал о магии этих цифр на пресс-конференции накануне концерта. Невооруженным взглядом было заметно, что подсел он на оккультиста Кроули всерьез — точно так же, как до этого сделали Джон Леннон, Джимми Пейдж и другие рок-идолы.

Итак, 23 сентября 1995 года — дата фактически последнего концерта «Поп-механики». Любопытно, что ровно пятнадцать лет назад именно здесь, в хмуром сером здании ДК Ленсовета, происходили первые перформансы курехинского оркестра. Вначале вместе с Владимиром Чекасиным, потом безымянного, потом известного как Crazy Music Orchestra. От того прообраза «Поп-механики» на сцене помимо Курехина остался только один человек — скрипач Володя Диканский. Растворились в пространстве и времени Гребенщиков и Гаккель, Болучевский и Бутман, Макаров и Губерман, Фагот и Пономарева, Тихомиров и Каспарян. Другими словами, поддерживать Дугина они не вышли.

По своей концепции «Поп-механика № 418» являлась своеобразным продолжением скандальной «финской бани» в Хельсинки. Газы со сцены не пускали, но демонизма хватало и без того. В итоге перформанс в ДК Ленсовета оказался одним из самых страшных концертов за всю историю оркестра Курехина.

Сцена была усеяна пылающими крестами с распятыми каскадерами, крутилось гигантское колесо, внутри которого томно танцевала вавилонская блудница или бегал одетый в ку-клукс-клановский костюм палач. Взрывались петарды, под ногами ползали карлики и бедуины, а пенсионерки с «Ленфильма» пели патриотические песни. Какой-то «черт из табакерки» пытался пристроиться сзади к одетому в костюм Ихтиандра четырехрукому Капитану (две руки были сделаны из папье-маше) с намерениями явно маниакально-сексуального характера.

Дугин под аккомпанемент тибетских ритуальных инструментов произносил на русском и французском языках какие-то магические заклинания, а Лимонов с Курехиным пели в унисон «Нам нужна одна победа» Окуджавы. На качелях летали седовласые старушки, в леопардовых шкурах бродили эфебы, а Капитан восхвалял дух покойного Кроули. И был в этом какой-то метафизический ужас, нечто темное и дьявольское. «Сатанизм — это суперувлекательно, — признавался Курехин за кулисами одному из журналистов. — Алистер Кроули — это величайший человек эпохи…»

Зрители покидали ДК Ленсовета поодиночке, слегка ошеломленные увиденным. Старшая дочь Капитана Юля Курехина вышла из зала в слезах, с четким ощущением грядущего апокалипсиса. Говорят, что через несколько месяцев финский промоутер «Поп-механики» ушел из семьи и занялся разведением кактусов.

Александр Кушнир

Опуликовано на портале colta.ru

ГЛАВНЫЕ ТЕМЫ » Все темы
In memoriam
ПУБЛИКАЦИИ » Все публикации
10.10.2024 Юрий Нерсесов
Дружба народов. Вернув из ссылки чеченцев, высланных злым Сталиным, добрый Хрущёв щедро прирезал им земли от Ставропольского края. В том числе и казачью станицу Наурскую, что пользуется дурной славой у другого избранного народа – крымских татар - после событий 11(22) июня 1774 года.

5.10.2024 Юрий Нерсесов
Apocalypse now. Не думаю, что планы строительства американской АЭС в Армении не должны нас беспокоить. Когда радиоактивные облачка прольют дождики в Азербайджане и Турции, там могут отреагировать чрезвычайно нервно.

23.9.2024 Юрий Нерсесов
Русский мир. Президент республики Молдова Майя Санду заявила, что хотела бы вступить в Евросоюз, предварительно подчинив себе Приднестровскую Молдавскую республику. При этом юридическое право распоряжаться землями на левом берегу Днестра у Молдовы отсутствует.

10.9.2024 Юрий Нерсесов
Эхо истории. Думаю, нашим киношникам и пропагандистам стоит вспомнить, анекдот про бывалого сержанта, который, услышав от молоденького солдата, что его долг - отдать жизнь за Родину, разъясняет: «Твой долг, чтобы наш враг отдал жизнь за свою родину!»

3.9.2024 Юрий Нерсесов
Национал-предатели. Если верить вице-премьеру Чернышенко, к 2030 году в России должна быть сформирована система работы с молодёжью. Дорогая редакция не сомневается, что на бумаге всё окажется именно так, выделенные бюджеты будут попилены и освоены, а ответственные лица разъедутся по злачным местам России и зарубежья. Как это произошло с вождями предыдущих подкремлёвских проектов.

19.8.2024 Юрий Нерсесов
Занимательная конспирология. Мерзкие «беглохохлы и военблогеры», «при‏ ‎поддержке‏ ‎отдельных ‎политических‏ ‎сил ‎и ‎деятелей» якобы могут сотворить страшное. Создать из недовольных итогами боевых действия «‎ветеранов ‎СВО‏ ‎и ‎других‏ ‎военных» террористическую организацию по примеру французской ОАS. Которая, как известно, пыталась убить президента Франции Шарля Де Голля и управлялась из НАТО.

18.8.2024 Юрий Нерсесов
Эхо истории. В ходе восстановления своих границ Византийской империи пришлось столкнуться с встречным вторжением на свои земли. Однако 1010 лет назад император Василий II удачно провёл оригинальную психологическую операцию.

11.8.2024 Юрий Нерсесов
Евразийское братство. Саргсян и Кочарян стремилась усидеть на двух стульях – российском и западном. Кончилось это крахом их режима. Теперь их бывшие сторонники желают свергнуть Пашиняна с перспективой продолжить ту же политику, под точно такие же разговоры о дружбе и братстве.

30.7.2024 Александр Колпакиди
Литература. В сборник «Как Николай II погубил империю?» его составитель историк Александр Колпакиди включил материалы как выпускающего редактора "АПН Северо-Запад" Юрия Нерсесова, так и авторов портала Игоря Пыхалова и Елены Прудниковой. Редакция публикует фрагмент, где оценивается поведение Николая перед его свержением.

28.7.2024 Юрий Нерсесов
Дефективный менеджмент. Следственные действия правоохранителей в парке "Патриот" намекают, что в ходе его возведения к липким ручонкам куратора - замминистра обороны Тимура Иванова - прилипло много вкусного. Однако это только половина правды. Вторая же состоит в том, что, потратив 22 млрд. рублей, чиновники в погонах породили очередное убожество.